Шримад Бхагаватам 2. Глава 1 «Начальное представление о Всевышнем» Тексты 1–21
Б. Ч. Бхарати Свами: Книга 2-ая «Творение».
Глава 1-ая «Начальное представление о Всевышнем».
Я смиренно склоняюсь пред вездесущим Господом Богом.
Текст 1. Блаженный Шука сказал: — Весьма похвальны твои вопросы, государь. Нет на свете человека, кто хоть раз не спрашивал бы себя о цели жизни и о своем месте в мироздании. Мудрецы, постигшие тайну бытия, единодушны во мнении, что всякий, ответивший на сии вопросы, не зря прожил жизнь на Земле.
В предыдущей книге царь спрашивает Шукадеву о смысле жизни и о том, что такое «Я» и что такое» Я» в отношении к окружающему миру. Он также задает волнующий его вопрос: — «Что делать человеку, который осознал, что смерть вот-вот поглотит его?». Для Парикшита этот вопрос был актуален, сейчас нам кажется, что этот вопрос еще не так актуален, потому что у нас еще есть десятки лет жизни. Но единственная разница между нами и Парикшитом в том, что он знал, что скоро должен умереть, а мы не знаем. Вернее Парикшит знал, когда он должен умереть, поскольку проклятие брахмана действовало неотвратимо. Если брахман сказал, что ты умрешь через семь дней, то ты умрешь через семь дней. Как в том анекдоте, когда теща просит своего зятя, чтобы после смерти ее похоронили на красной площади. На следующий день зять приходит и говорит, что он договорился. Но это нужно делать сейчас.
Парикшиту сказали, что через семь дней он умрет и Парикшит решает радикально изменить свою жизнь. И возникает вопрос, что же делать, когда ты знаешь, что завтра тебя казнят. Итак, последняя глава предыдущей книги как раз посвящена тому, что Парикшит задает вопросы Шукадеве. В том числе вопрос о том, что следует делать, когда ты точно знаешь что смерть вот-вот тебя настигнет. И в первой главе этой книги Шукадева благодарит царя за эти вопросы. Он говорит, что они похвальны. Действительно, это самый главный вопрос, который должен интересовать смертного. Что же делать, когда ты осознал, что смерть вот-вот наступит и для чего ты родился.
Текст 2. Затянутые в водоворот суетных забот, люди в большинстве своем не спрашивают себя, кто они и зачем появились на свет. Человек находит себе тысячи предметов для толков, никчемных и бессмысленных — и лишь самый главный предмет – цель жизни — он старательно обходит вниманием.
Текст 3. Ночью человек забывается сном, либо в беспамятстве отдается любовным утехам. День его пролетает в трудах, плоды коих достаются его алчному семейству. В забытии и хлопотах проходит вся жизнь человека. Днем он ест, ночью спит, несет свою чепуху, женится, старится, тащит к погребению своих покойников.
Текст 4. Не ответив себе на два главных вопроса «кто я? и «зачем живу?», люди ищут бессмертия в своей плоти, плоти потомков или памяти соплеменников. Великое заблуждение – полагать, что от смерти спасет тот, кто сам обречен на погибель.
Тут Шукадева Госвами бросает камень в огород современных людей, сильных мира сего. Действительно, душа — вечна, и это стремление осуществить свою вечность заложено в нашей природе. Но что происходит, когда мы отождествляем себя с оболочкой из 24 материальных стихий. Мы перекладываем стремление осуществить свою вечность на эту оболочку, и вечности мы уже добиваемся не для своей души, а для той скорлупы, которая нас окружает. И отсюда стремление людей, особенно современных, пожить долго. Они придумывают всякие химические средства, для того чтобы увеличить срок эксплуатации своей скорлупы. Выдумывают всякие крема, разглаживают морщины, закачивают в себя ботокс. Или придумывают какие ни будь эликсиры жизни: «Орифлейм», «Гербалайф», «Оша», да? Это один путь продлить, реализовать свою вечность. Другие говорят, что мы бессмертны в своих потомках. То есть, когда у меня появляется ребенок, то я как бы в нем рождаюсь. Я не умираю, я перехожу в него. Я живу в генах своих потомков. Есть такое решение быть вечным. Или кто по мудрее,-они хотят свою вечность реализовать в чьей-то памяти. Они понимают, что потомки не есть мы -это совершенно отдельные живые существа. Свою плоть невозможно вечно сохранить. Поэтому они совершают какие-то добрые поступки, или оставляют после себя картины, музыкальные произведения , благодаря которым люди будут помнить их вечно. Есть и такой способ реализовать свою вечность.
И Шукадева здесь говорит, что есть природное стремление реализовать свою вечность у души, но в материальном мире это стремление быть вечным трансформируется в стремление сделать свою плоть вечной, нарожать как можно больше детей, чтобы остаться в их генах или сделать что-то доброе, чтобы остаться в памяти потомков, соплеменников. Но Шука заключает: -«Великое заблуждение – полагать, что от смерти спасет тот, кто сам обречен на погибель».
Вот что общего между плотью, плотью потомков и памятью соплеменников. Плоть — она бренна. Всякий предмет, точнее даже сказать, все сложное обречено на распад. Это, как известно, всемирный закон энтропии: любое составное тело стремится к распаду. Материя стремится к существованию в примитивном виде. То есть тело состоящее из 25 или 24 материальных стихий все равно когда-нибудь распадется. Поэтому искать вечности для него бессмысленно. То есть тело обречено на погибель, поэтому оно не спасет тебя, оно не даст тебе вечности. Дальше — тела твоих потомков. Потомки тоже обречены на погибель. И наконец, память соплеменников. Соплеменники тоже обречены на погибель, поэтому помнить они тебя не будут. Вот Шукадева здесь говорит, что заблуждение искать вечности у потомков, в памяти соплеменников и у собственного тела.
Текст 5. В сущности, смерти нет, но есть страх смерти, от коего исцелит Бесстрашный. Слух свой должно обращать к сказаниям о Нем и у Него, над Кем не властна смерть, вымаливать спасение.
Это не смена темы. В предыдущей главе царь спрашивает, о чем слушать, что делать и чему внемлить перед тем, как ты уйдешь из этого мира. Там было несколько вопросов. И вот один из них был — продолжаю ли я жить со смертью тела и, если со смертью тела, «Я», как личность, «Я», как душа, как сознающей себя некий Парикшит, тоже умираю, тогда на этом разговор окончен, я лучше пойду займусь чем-нибудь приятным перед смертью. Если я перестану существовать, тогда и смысл нашего разговора отсутствует. Продолжает ли жить змея, когда она сбрасывает свою шкуру. Продолжает ли жить заяц, когда он линяет. Или продолжает ли жить ящерица, когда у нее отваливается хвост. Если не продолжает, тогда разговор окончен. А если продолжает — что мне делать? Ведь я боюсь смерти. Если со смертью тела, я продолжаю жить, то как мне избавиться от страха смерти тела? Что мне делать и у кого искать спасение от страха перед смертью? У кого мне узнать совета, о чем мне слушать, чтобы избавиться от страха перед смертью, если смерти нет? В этом стихе Шука отвечает как раз на ту группу вопросов.
Ремарка в сторону: как построена Шримад Бхагаватам. Она построена на диалогах. При чем это не просто диалоги, это не разговор двух равных, это не высказывание своих мнений, а это всегда вопросы и ответы. То есть в этих беседах один занимает обязательно подчиненное положение, а другой занимает положение Гуру или главенствующего. Вопрошающий в данном случае — Парикшит, а дальше будут и другие вопрошающие. Мы знаем, что есть группа вопрошающих — это мудрецы во главе с Шаунакой, которые задают вопросы Суте. Потом есть вопрошающий — это Парикшит к Шуке. Потом будет Видура и Майтрейя, и так далее. То есть там будут несколько вопрошающих. Или, например Нарада с Брахмой. Или Брахма с Господом Нараяной. Или Кумары с Нарадой. И так далее. То есть там много диалогов.
Так вот что между ними общего: сразу задается несколько вопросов, и отвечающий дает на них краткие ответы. Но вместе с ответами на заданные вопросы он затрагивает тему, которая не включена в эти вопросы. И тогда вопрошающий просит разъяснить подробнее уже заданные им вопросы и задает вопрос относительно того, что отвечающей осветил внеурочно. То есть его не спрашивали об этом, но он немножечко коснулся этого. И вот получается такое непрерывное полотно. Гуру отвечает на вопросы и рассказывает что-нибудь еще, и тогда вопрошающий уточняет вопросы уже заданные и задает вопросы относительно того, что он не осветил еще. Получается такая сцепка. Так построена вся Шримад Бхагаватам. Но мы пока до этого не дошли.
На вопрос Парикшита: «Если смерть есть, тогда разговор бессмыслен, если смерти нет, то почему я боюсь смерти? Как я могу боятся того, чего нет?» Шукадева отвечает, что в сущности смерти нет и Парикшит прав. Но есть страх смерти, от которого исцелит Бесстрашный. А чтобы избавиться от этого страха нужно обратиться к тому, кто не ведает страха. Более того, к Тому Кого сам страх боится. А советы лучше слушать от тех, кто будет рассказывать об этом самом Бесстрашном. Вот это смысл этого стиха, я его еще раз прочитаю:
В сущности, смерти нет, но есть страх смерти, от коего исцелит Бесстрашный. Слух свой должно обращать к сказаниям о Нем (о Бесстрашном) и у Него, над Кем не властна смерть, вымаливать спасение.
То есть до этого Шука сказал, что тот, кто обречен на смерть тебя не спасет. Нужно искать избавление от смерти у того, над кем смерть не властна.
Текст 6. Каких бы успехов ты не достиг на земном поприще, постиг ли строение мира или устроил благополучие близких, все твои успехи – сущий вздор в сравнении с подлинным сокровищем – возможностью в час смерти внимать слову о Господе Боге.
Итак, Шука здесь говорит, что чего бы ты ни добился в зримом мире — это все вздор. Был ли ты хорошим человеком, плохим человеком, познал ли ты строение мира, проник ли в тайну бытия или слетал на обратную сторону Луны. Все это ерунда, полный вздор по сравнению с тем, что ты можешь получить, если в последний миг смерти вспомнишь о Кришне, о Господе Боге. Другими словами, если ты достиг всего, о чем только может мечтать смертный, но в миг смерти не думал о Боге, то вся твоя жизнь прошла напрасно. Но, если ты жил как последний негодяй, разбойник и вор, но каким-то образом в момент смерти ты услышал слово Божье от вайшнава, то твоя жизнь прошла не напрасно и ты спасся. Ты спасся от смерти. Ты действительно получил избавление от смерти.
И после этого стиха каждый может подумать: ну тогда я буду заниматься чем хочу, буду вести нечестивый образ жизни, а в момент смерти я возьму книгу, написанную Свами Махараджем, Шридхаром Махараджем, Сарасвати Тхакуром или кем-то из учителей и в момент смерти буду читать, то есть буду внимать их слову и спасусь. Поэтому неважно, чем я занимаюсь в жизни. Мне это дает индульгенцию на совершение всяческих грехов, главное — в момент смерти прочитать «Бхагавад Гиту, как она есть».
Чтобы сразу таких оптимистов осадить Шукадева в следующем стихе говорит:
Tекст 7. Однако Слову Божьему возрадуется лишь то сердце, что не очаровано образами внешнего мира, и что не связано узами долга и узами нравственности.
Вот он здесь говорит, что нужно не просто о Боге читать, а нужно с радостью читать о нем. То есть отбросить всякое уныние. А уныние, как известно, есть сестра безбожия, неверия, не веры в Бога. Уныние преданного происходит от того, что он потерял веру в учителя, гуру или в Кришну. И Шукадева Госвами говорит, что если ты хочешь в последний момент слушать о Господе, то это возможно, то есть ты действительно будешь слушать о Господе, если ты не очарован образами внешнего мира. И ты не чувствуешь себя связанным с этим миром. Вот тогда ты действительно будешь слушать о Господе.
Текст 8. Сам я услышал благую повесть о Господе Вседержителе, в коей заключена суть всех преданий, от своего родителя Вьясы Двайпаяны в пору, когда на смену веку Двапаре пришел век безобразия, Кали.
Текст 9. С самого рождения я был мертв к делам мира: ни образы его, ни события не возбуждали моего внимания. Но стоило мне однажды заслышать Песню о Господе — Неотразимом Лицедее, как все существо мое в миг оказалось в рабстве Его обаяния.
Здесь Шука рассказывает свою историю. До этого он говорит, чтобы избавиться от страха смерти, получить избавление, спасение, нужно слушать о Господе. Но слушать о Господе подготовленным. Нужно не быть очарованным образами этого мира и не чувствовать себя связанным узами с этим миром, тогда твое восприятие повести о Господе будет подлинным, будет чистым. Дальше он говорит: вот я сам уже не имел обольщения перед этим миром. Меня не возбуждали ни новости, ни картинки этого мира. То есть я был совершенно безразличен ко всему. Но когда я от своего родителя Вьясы, по совместительству автора этой книги, услышал эту повесть, то я был очарован красотой Кришны. То есть, чтобы быть очарованным красотой Кришны нужно быть разочарованным в прелестях окружающего мира.
Текст 10. И не знаю я иного средства спастись от смерти, кроме как внимать сей песне о Прекрасном Владыке. Ищущему сердцу она послужит путеводной звездой в его вожделенное отечество; искреннему укрепит веру во Спасителя.
Здесь описаны качества Шримад Бхагаватам . Для смертного Шримад Бхагаватам — это прежде всего средство избавления от смерти. То есть чтение Шримад Бхагаватам — это лекарство от смерти. Для ищущего Шримад Бхагватам будет путеводной звездой в его родное отечество. А искреннему, который уже уверовал, укрепит веру во Спасителя. То есть, если у нас нет веры, но мы читаем Шримад Бхагаватам, то мы находим путь в свое вожделенное отечество. А если мы уже идем верным путем, то Шримад Бхавагатам укрепляет нашу веру.
Текст 11. Кто непрестанно внемлет Божьему имени и воспевает Его дивные похождения, тот добивается исполнения всех своих желаний – будь то обладание всеми богатствами мира или свобода от оных. Устремившему слух свой к слову Божьему неведомы страхи и печали.
Дальше Шука говорит, что даже у тебя есть материальные желания, то все равно слушай Шримад Бхагаватам. Все твои желания исполнятся. А что значит иметь материальные желания? Ведь мы желаем не просто каких-то вещей, а мы желаем получить удовлетворение или получить свободу благодаря обладанию какими-то вещами. В этом и заключается главная ошибка обывателя: он думает, что обладая чем-то, связав себя узами с какими-то предметами, он обретет свободу. Он думает, что если он заполучит дом, заполучит семью, заполучит деньги, заполучит автомобиль, или там еще какие-то блага этого мира, то он станет свободным. Нет — всякое обладание делает тебя рабом этой вещи.
Правда вайшнавы говорят, что само по себе обладание не плохо. Если ты обладаешь хозяином, то ты делаешься рабом этого хозяина. Если ты обладаешь вещью, то ты делаешься рабом этой вещи. Если рабство неизбежно, лучше быть рабом не какой-то вещи, а рабом очаровательного Кришны. Все равное же ты будешь рабом. Ты будешь либо раб семьи, либо раб машины, либо раб Кришны. Поэтому лучше быть рабом Кришны.
Устремившему слух свой к слову Божьему (к Шримад Бхагаватам) неведомы страхи и печали.
Текст 12. Лучше миг прожить в ясном сознании, чем целый век в наваждении, ибо в этот миг душе открывается путь к подлинной Действительности.
Подлинная действительность- это то, что Шридхар Махарадж называл Reality the Beautiful, Прекрасная Реальность.
Лучше миг прожить в ясном сознании, чем целый век влачить в наваждении, ибо в этот миг душе открывается путь к подлинной Действительности.
Tекст 13. Так былинный царь Кхатванга, сведав о том, что жить ему осталось одно мгновение, презрел весь долг свой пред миром и вручил себя воле Высшего Спасителя.
Мы будем читать про этого Кхатвангу в девятой главе, когда он воевал за полубогов и разбил армию демонов. Боги в благодарность ему сказали, что могут исполнить его желания и он может выбрать любую награду за свой подвиг. И Кхатванга сказал: мне ничего не надо, только скажите сколько мне жить осталось. И они говорят: тебе осталось жить одну секунду. И вот за эту секунду он сумел предаться высшему Спасителю, Господу Вишну.
Текст 14. Что до тебя, государь, судьба подарила тебе целых семь дней, коих вполне достаточно, чтобы подготовить существо свое к лучшей доле, чтобы жизнь твоя не завершилась бесплодно.
Текст 15. Первый долг твой, как человека, осознавшего приближение смерти, — отринуть всякий страх пред нею. Разорви в уме все узы, что связывают тебя с твоей плотью и сопутствующими ее предметами, презри потребности тела.
Это как есть целая серия анекдотов про то, как немцы поймали американца, француза и русского и говорят: Мы сейчас вас расстреляем, но перед смертью что бы вы хотели? И там, что касается русского финал, всегда разный, американец всегда просит сигару выкурить, а француз выпить рюмку коньяка. Вот здесь Шукадева говорит, что коль поймали тебя немцы и сказали, что скоро расстреляют, то первое, что тебе нужно сделать — это разорвать в уме все узы, что связывают тебя с твоей плотью и сопутствующими ее предметами.
А какие предметы сопутствующие? Это родина, это семья, это самоотождествление. Другими словами, если тебя поймали немцы и предложили перед расстрелом исполнить твое желание ты должен прежде всего понять, что ты не американец, не француз и не русский. Потому что это все есть связи. Когда ты говоришь, что я француз, то ты связываешь себя с определенной частью земли. Если ты говоришь, что ты американец, то с другой частью земли. То есть ты себя обвешиваешь всякими ярлыками, всякими обозначениями. И Шука говорит, что прежде всего ты должен выкинуть все эти обозначения, разорвать все эти узы. Ты должен презреть потребности тела.
Текст 16. Забудь, что у тебя в этом мире есть дом, и найди себе уединенное пристанище близ святой обители, где омовениями смой с себя прошлые грехи, а покаянием и воздержанием умертви свои чувства для этого мира.
Значит вопрос: что значит презреть потребности тела? Это не беспокоиться о горячей воде, это не беспокоиться о еде, не беспокоиться о том, кого же выберут в следующие президенты твоей страны, или, какая партия пройдет в парламент. Потому что тебе все равно с этим уже не жить. Я просто вспоминаю свою маму, которая скоро год как покинула этот мир, и она все интересовалась политикой — кто придет на следующих выборах, какая партия будет в русском парламенте в 2011 году. И, как оказалось, ей это знание совершенно не понадобилось. Вот это значит презреть потребности тела.
Что значит интересоваться политикой? Это значит интересоваться, кто в следующий раз будет удовлетворять потребности твоего тела. Если придет партия, которая всем повысит зарплаты и пенсии в сто раз, значит тебе будет хорошо, значить ты будешь за них голосовать. Тем самым, голосуя за партию, которая больше обещает, ты голосуешь за удовлетворение потребностей своего тела. А если ты понимаешь, что ты не доживешь до следующих выборов и, что никто не будет удовлетворять твои потребности, то ты просто перестаешь этим интересоваться. Это значит стать мертвым к делам мира.
Слушатели: Если смерть через неделю, то надо перестать есть и мыться?
Б. Ч. Бхарати Свами: Если через неделю, то да.
Дело в том, что тут главное не в том, чтобы перестать есть и мыться, а главное чтобы слушать Шримад Бхагаватам. Вот если слушанию Шримад Бхагаватам еда и мытье мешает, тогда нужно перестать мыться и есть. А если вы вполне можете слушая Бхагаватам есть и мыться, а также отправлять другие естественные потребности, то пожалуйста. Но дело в том что нужно делать то, что помогает внимать Шримад Бхагаватам, то что помогает слышать Имя Божье и то, что помогает произносить Имя Божье. Вот то, что помогает, то нужно делать. Если запах от вашего тела мешает вам повторять мантру, то идите и помойтесь. А если не мешает, то и не надо. Опять-таки, если вам осталась неделя, то надо делать только то, что помогает.
Здесь Шука дает практические вопросы человеку, который осознал, что он скоро умрет и что ему делать, какие физические пространственные шаги ему предпринять. Тут эти советы нужно принимать и метафорично и буквально.
Покаянием и воздержанием умертви свои чувства для этого мира.
Текст 17. Восседая в должном положении на должном сидении, совершенно пресеки дыхание и, соединив все мысли воедино, направь их на предвечное лучезарное звучание «АУМ«, что доносится из самых недр несотворенного бытия.
Это вот такой метод йоги. Шука говорит в предыдущем стихе: нужно удалиться от людей, сесть в должное положение на должное сидение. Должное положение — это прямое, чтобы спина была прямая, а должное сидение — это не слишком высокое и не совсем на земле. Нужно пресечь дыхание, то есть нужно дышать все реже и реже и реже и мысли соединить воедино. Это называется медитация или в христианстве — богомыслие. Соединить мысли воедино и направить их на лучезарное “АУМ”. Лучезарное не в буквальном смысле, в видимом спектре. Это некая волна, которая воспринимается не глазами, не ушами, а каким-то внутренним чувством, обычно говорят сердцем. И сердце как бы освещается вдруг. То есть в сердце восходит заря. Это звучание, свет, запах, вкус и касание — все одновременно. Вот это вот “АУМ”, это некая волна, которая всеми ощущениями наваливается на тебя. Описать физическим языком это невозможно, поэтому последователи вед, йоги называют эту волну “АУМ”. Некий свет, но не физический свет, а который из самых недр бытия, из сердца сердец, обволакивает, ударяет в твое сердце.
Текст 18. Мысли твои, отсеченные от своих предметов, немедленно поступят на службу разуму. Так ум, бывший некогда орудием порабощения для души, станет орудием ее спасения; яд обратится в лекарство.
Это все практические советы для богомыслия, для медитации. Задержать дыхание, сидеть прямо, мысли сосредоточить воедино и направить их в себя. Йоги еще произносят в уме это вот самое “ОМ”, они этот “ОМ”, “АУМ” приглашают. В этом стихе Шука поясняет: если ты мысли свои отсек от внешних предметов, тогда тебе легче будет их в кучу связать.
А что такое совокупность мыслей? Это есть ум. Ум есть сложенный, упорядоченный или неупорядоченный, но набор мыслей. Вот если их отсечь от внешних предметов.… Отсечь от внешних предметов, что значит? Это не думать ни о прошлом, ни о будущем. Вот это значит отсечь от внешних предметов, то есть отсечь наваждения. Как известно, прошлое — есть наваждением, то есть его нету, и будущее — его еще нету, это тоже наваждение. И все, что нам кажется прошлым или будущим — это лишь воображение, это все работа ума. И вот нужно отсечь мысли от прошлого и будущего и сосредоточить их на чем? На настоящем.
А что такое настоящее? Настоящее — это в прямом и переносном смысле — настоящее. То есть то, что реально существует, и то, что существует сейчас. То есть сосредоточить свои мысли на “здесь и сейчас”, на себе. Потому что Я, как индивидуальная частица сознания, Я — это единственное, что есть настоящее. То есть все, о чем я думаю — это плод моего воображения. Или это трансформация моих ощущений. Ко мне приходят некие ощущения, а я им придаю качества каких-то предметов. Например, я вижу красное прямоугольное и в голове моей эти ощущения преобразуются в ковер. Хотя ковра нет, а есть красное, есть прямоугольное, есть мягкое и пахнущее, пыльное. Вот есть четыре ощущения, или пять ощущений, а я их слепливаю, как частички пластилина, вместе и у меня получается ковер, стул, дерево, солнце или жена. У меня есть ощущения и я, собрав эти ощущения, предаю им качества предметов.
Вот Шука дальше будет говорить: “Ты эти ощущения снова рассредоточь, из ощущений не надо делать предметов. Мысли твои, отсеченные от предметов? немедленно поступят на службу разуму. Ты осознаешь, что предметов нет, а есть просто ощущения: цвет, запах, вкус, звук и поверхность. И тогда мир распадется.” “Так ум, бывший некогда орудием порабощения для души”, что значит орудие порабощения? В уме ощущения складываются в предметы, и мы что делаем? Мы к этим предметам привязываемся. То есть ум связывает нас с продуктами своего собственного производства. А если мы эти продукты разложим на ощущения, тогда ум вместо орудия порабощения, орудия связки с этими предметами, будет орудием освобождения. То есть мы умом будем разрывать предметы на свойства. Оставим только свойства. Ум не способен свойства предметов анализировать. Ум может соединять свойства предметов и соединять ощущения и делать из них предметы. А вот разобрать ощущения ум не способен. На это способен только разум.
И вот разумом мы понимаем, что даже сами ощущения — они есть иллюзия, тоже наваждение. Что ощущение — это тоже производство ума. Это мы понимаем разумом и мы отсекаем ощущения, как некогда мы отсекли от себя предметы, разобрав их на ощущения. И мы остаемся наедине со своим собственным разумом. Не с умом, а с разумом. И вот в этом чистом состоянии разума, в идеи чистого разума, как у Канта, мы способны услышать вот это самое “АУМ”, или вот эту волну, которая, как я говорил, одновременно и звуковая, и визуальная, и запах, все вместе. Она как бы тебя охватывает и уносит тебя в корень, в тот самый корень или в тот самый фонтан, откуда эта волна произошла, из несотворенного мира. Вот этот “АУМ” или мантра Харе Кришна, которая есть развернутый “АУМ”.
Итак ум, бывший некогда орудием порабощения для души, станет орудием ее спасения; яд обратится в лекарство.
Текст 19. Затем, в своем новом, просветленном уме следует создать человекоподобный образ Высшего Существа – Вишну, и созерцать вместе и по отдельности Его члены, покуда в сознании твоем не исчезнет самое понятие о вещественном мире.
Нам трудно абстрагироваться, отвлечься от образов. Шука здесь говорит, что как только ты разорвал образы этого мира — создай в своем чистом уме новый образ, представь себе некое человекообразное существо, члены которого (руки, ноги, голова, туловище, глаза, уши) ты должен будешь созерцать. Он дальше описывает каким образом созерцать. Сейчас мы подходим к понятию богомыслие. То есть Бога сначала надо представлять в виде человекообразного существа. Дальше он будет описывать, что же есть Его члены. Но нужно представлять Бога в виде человекообразного существа не в нынешнем уме, а в уме, очищенном от образов окружающего мира.
Текст 20. Сознание, обращенное в мир предметов, неизбежно попадает в одно из двух вещественных состояний: творческого возмущения или бездеятельного уныния. И лишь обратив взор свой к Непорочному Существу, Кто вне добра и зла, возможно достичь просветленного упокоения.
Здесь Шука вводит понятие трех гун. Он говорит, что если ты созерцаешь мир во вне, то есть ты привязан к внешним предметам, то ты находишься либо в состоянии отупения (тамаса), либо в состоянии возбуждения (раджаса). Но если ты ум свой обратил внутрь себя, то ты попадаешь в саттву. Хотя это тоже материальное состояние, тоже одна из материальных гун, но это гуна просветления, она почти что полное просветление, почти что ниргуна, вне гун. То, что мы до этого читали сейчас — оторвать мысли от предметов, другими словами — предметы разбить на ощущения, понять, что ощущения тоже существуют в твоем уме и направить очищенные мысли, или даже не мысли, а мысль соединенную воедино внутрь себя — это есть погружение в гуну саттвы.
То есть погружение в богомыслие или созерцание. Это не сразу происходит в чистом виде, это не сразу чистая благодать, не сразу чистая саттва, но как только мы начинаем думать о своем Я, думать о своей душе, думать об образе Бога, пусть и выдуманном, точнее не выдуманном, а воображаемом, но воображаемом по правилам, тогда мы отрываемся от низших гун страсти и невежества. Я еще раз этот стих почитаю. Вообще это конечно надо читать, штудировать, потому что эти главы они очень информативны. Тут мало глаголов, мало действий, поэтому чтобы понять недостаточно единожды услышать, нужно читать несколько раз и несколько раз слушать.
Итак:
Сознание, обращенное в мир предметов (во внешний мир), неизбежно попадает в одно из двух вещественных состояний: творческого возмущения — раджаса…
Творческое возмущение — человек, который что-то хочет делать и он возмущен. Возмущен не в смысле, что он ругается, а он возмущен, как вот вода возмущена.
…или бездеятельного уныния.
Это такое вот отупение. После творческого возбуждения у них наступает бездеятельное уныние. Человек в материальном мире творчески возмущается, при чем его творческое возмущение может быть разное: оно может быть выражено в любовных утехах или в рисовании каких-то там предметов искусства, сочинениях, занятии политикой — все это творческое возмущение, которое имеет одну и ту же природу. После творческого возмущения всегда наступает бездеятельное уныние. Это в том случае, если сознание обращено вовне, то есть у человека жаждущего тщеславия и славы. Но как только человек обращает свое сознание внутрь себя, то он отрывает себя, отрекается от творческого возмущения и бездеятельного уныния и он попадает в состояние просветленного упоения. Это саттва. Признак саттвы — это, когда ты упоен просветленно. То есть не просто вырубился, объелся чего-то и вырубился, а ты находишься в просветлении, в состоянии упоения.
Это три гуны природы. Эти понятия сложны для перевода на европейские языки. Мы можем лишь приближенно их описывать, кратко. Можно конечно и развернуто, но в формате Шримад Бхагаватам нежелательно слишком уж развернуто, чтобы все-таки это как-то напоминало поэтическое произведение.
Вот три состояния сознания: творческое возмущение, бездеятельное уныние и просветленное упоение. Раджас, тамас и саттва.
Текст 21. Представляя бытие как единое Существо, человек подвигается к пониманию бытия как Личности, что в итоге приводит его к личной преданности Вселенскому Существу, мировой Душе.
Мы на этом стихе закончим, мы сейчас его немножко прокомментируем, потому что глава большая и дальше будет несколько другая тема — царь задает уточняющие вопросы по сказанному. Как я говорил до этого, все диалоги построены по принципу ответ на вопрос и затрагивание какой-то новой темы, или обозначение новой темы. И следующий вопрос, помимо уточнений на предыдущий, относится уже к вновь затронутой теме.
Итак.
Потом царь будет задавать вопросы по сказанному выше.
Представляя бытие как единое Существо…
То есть Шука сказал, что ты должен оторвать свои мысли от предметов, как от разрозненных образов. Оторвать — значит разложить эти предметы на ощущения, потом собрать их в себе, остаться наедине с собой и вообразить мир, который остался у тебя, некое воспоминание о мире, вообразить мир… начать медитировать, то есть заняться богомыслием и вообразить мир как единое целое. Ведь сейчас мы воспринимаем предметы отдельно друг от друга. Все, что мы наблюдаем, мы не склонны увязать как вечно единое, некое дышащее, бурлящее поле. И Шука здесь говорит: когда ты оторвался от предметов, свои мысли соединил воедино, то представь себе бытие, как человекообразное Существо, и назови это Существо Богом. Это некое Высшее Существо. Таким образом, все, что ты вдруг будешь наблюдать, ты будешь считать частью этого Существа. Горы — это будет Его хребет, Луна и Солнце — это Его глаза. Всякий раз, когда ты оторвешься от медитации, или точнее не прервешь свою медитацию, но взглянешь еще раз на мир, ты уже взглянешь на мир по-другому. Он тебе уже будет казаться частью какого-то единого Существа. И это Существо есть Господь Бог.
Сначала ты будешь на Него взирать. Если ты будешь Его считать личностью, если ты будешь о Нем думать как о личности, то появится идея личной преданности. Это огромное Существо, но оно живое Существо. И если Он личность, то я могу ему быть лично предан. А это уже начало бхакти — ты уже связываешь себя с Мировой Душой. Это не просто какое-то исполинское существо, а это — тело, этот вот окружающий мир, это тело, как оболочка мировой души. Если мое тело — есть моя оболочка, то окружающий мир это оболочка той самой Мировой Души, Души душ. Поэтому сначала ты посмотри на тело Бога. Ты не способен видеть Его несотворенное, нематериальное тело. Ты способен видеть только материальные предметы, материальные стихии. Смотри на Бога сначала как на Его тело, а потом ты сможешь взирать и Его душу.
Вот это и есть медитация или, как я говорю, богомыслие — разорвать мир на ощущения. Ведь каждый отдельный предмет — есть совокупность ощущений. Если мы эти ощущения оторвем, то есть мы разрушим предмет и потом в своем сознании слепим снова эти ощущения, но предметом уже будет не тот, от которого мы оторвали, а будет вся вселенная… то есть из своих ощущений слепи вселенную… и потом прими, что эта вселенная — есть тело или телесная оболочка некой Души и потом ты предашься этой Душе. А потом ты уже увидишь, что та самая Душа вселенной имеет форму не ту, которую ты себе вообразил (ну это будет в последующий описаниях, в последующих главах), а она имеет свою обособленную форму. Впервые Господь описательно появится перед Дхрувой. Он вдруг перед Дхрувой возникнет: “Вот он я, та самая мировая душа, я выгляжу так”. И это не холмы и горы, звезды и небеса, Луна и Солнце, реки, кшатрии, вайшьи, шудры, Он другой, будет Его описание: четырехрукий на исполинском орле, в руках держит лотос, раковину, огненный круг .
Транскрипция: Инга
Корректор: Мария Борцова
